Терпение дьявола [litres] - Алексей Соколов

Вспомнив, что в кармане лежит армейский медпакет, сталкер охлопал разгрузку и, найдя вожделенную синюю коробочку, распотрошил ее. Поборов желание вколоть единственную капсулу обезболивающего, взял пинцет и, заранее стиснув зубы, погрузил его в рану. Зацепив осколок, аккуратно вытащил его наружу.

Удивительно, но маленькая операция не оказалась очень уж болезненной. От души плеснув на рану йодом и скривившись от его щипания, Сапсан приложил сверху марлевый тампон. Сойдет для сельской местности. Теперь пара слоев бинта, и ботинок можно надевать обратно. Готово.

Закончив с санобработкой, он поднялся и, выйдя из камеры, глянул на оставшееся от хозяина подземелья кровавое месиво. А ведь еще чуть-чуть – и сожрал бы, сволочь.

Сожрал?.. Колода!

Прихрамывая, сталкер побежал обратно, вспоминая дорогу, которой улепетывал от кровоглота. Направо, теперь прямо, снова направо, налево, прямо. Не ошибся.

Старик не шевелился, но крови тоже видно не было. Взяв его за запястье, Сапсан с облегчением почувствовал равномерное постукивание пульса. Жив, курилка!

Он похлопал Колоду по щекам.

– Давай вставай. Живой ведь, а?!

Колода промычал что-то нечленораздельное.

– Оклемался? – Сапсан продолжал охлопывать его лицо. – А вот твоему дяденьке Кондратию совсем плохо.

– Что? – Колода оторопело захлопал глазами и вяло отмахнулся. – Да хорош уже по чавке-то молотить.

Сапсан помог ему сесть и сам сел рядом.

– А образина эта где? – квелым голосом спросил Колода, трясущимися руками ощупывая голову. – Вроде не помяла. Помню, как башкой об косяк приложился, а потом отрубился, наверное.

– Там валяется. – Сапсан неопределенно махнул рукой вглубь уходящего коридора. – Гранату переварить не смогла. А ты как?

Колода не ответил. Подождав еще немного, Сапсан сказал:

– Питон ушел.

– Я понял… – безучастно глядя перед собой, ответил старик.

– Теперь, значит, без него придется идти. Не передумал?

Колода молчал.

– Слушай, тебе, вообще, по хрен все, что ли? Что ты бекаешь, как чумной? – взорвался Сапсан. – Ты, вообще, понимаешь, что произошло? Тебя чуть не сожрали! Ты чуть не сдох здесь, хрыч старый!

Его уже не волновало, как отреагирует Колода на такие слова. Нашлась тут девица на выданье, понимаешь. Цацкайся с этим маразматиком, вытаскивай его из всякой задницы, а в ответ ни слова благодарности!

– Да пошел ты! – в сердцах бросил сталкер. – Чего я, вообще, за тобой поперся?

Не оборачиваясь к нему, Колода тихо сказал:

– Я испугался, Игорь. Не зассал, не струхнул, не сдрейфил – испугался. По-настоящему, понимаешь? Не умереть испугался, нет. Я думаю, именно смерти вообще никто не боится. Боятся боли перед нею, ада боятся, кто верующий. А самой смерти…

– Были бы тебе и боль, и ад, и черта в ступе, если бы я не подоспел.

– Это все я уже видел, – без тени бравады ответил старый вор. – Все и даже больше. Я испугался пустоты. Жил Колода – и помер Колода. И ничего после него не осталось. Даже долгов нет, чтобы хоть как-то помянуть.

– А-а-а! – протянул Сапсан. – Тебе смысла в жизни захотелось? Бывает. Только ты время неподходящее выбрал. И место тоже. У меня сейчас этот смысл как-то попроще выглядит – выбраться отсюда побыстрее.

Колода снова потер голову и усмехнулся:

– Да, что-то не к месту я. От урода этого еще не очухался, наверное. Как его зовут, кстати?

– Кровоглот.

– Солидное погоняло.

– Угу, – Сапсан потер раненую ногу, – и заслуженное.

– Ты же говорил, тут электричества давно нет. – Колода указал на лампочку. – А она светит. Где это мы?

– Я так понимаю, мы сейчас в подземельях Припяти. Не знаю, что и для чего здесь понаделано, но нехороших слухов про эти подземелья ходит вагон и маленькая тележка. – Сапсан встал и оценил ощущения в щиколотке. Немеет, но почти не болит. – Надо выход искать, а где – не представляю. Пока с дружбаном твоим наперегонки бегал, с пути сбился. Тут переходов столько, что они, наверное, под всем городом тянутся. И все одинаковые. Готов?

– Готов, готов. – Колода, кряхтя, поднялся. – Как бы не встретился еще кто-нибудь.

– Здесь вряд ли, подземные кровоглоты отшельниками живут. Вот если глубже заберемся, то там уже как карта ляжет. Надо вспоминать, как сюда шел.

– Вот и вспоминай.

– Вот и поднимайся.

Три развилки Сапсан миновал уверенно. А дальше началась путаница. Четвертый переход смутно напоминал, что теперь надо податься влево. Или вправо?

Сталкер осмотрел голые стены, стараясь отыскать детали, которые могли отложиться в памяти во время следования за кровоглотом. Ничего. Все галереи выглядели так, будто их делали под копирку. Заметив его замешательство, Колода спросил:

– Заплутал?

Сапсан почесал затылок.

– Сейчас вернемся обратно и начнем обход сначала. Будем отмечать каждый проход вот таким макаром. – Он вытащил нож и сделал на штукатурке большую зарубку. – Это чуть больше времени займет, но зато будем знать наверняка, где были, а где нет. Я успел его ранить и сначала по следам крови шел. До них доберемся, и считай, что уже наверху. Других предложений у меня нет.

– Погоди, – ответил Колода. – Люди, которые это все строили, как они ориентировались? Планы эвакуации, схемы какие-то должны быть.

– Ты их видишь? Я – нет. Их вообще могли нарочно снять. Для безопасности, например. Тем более, тут держали кого-то. Видишь? – Сапсан открыл одну из тянущихся вдоль галереи дверей. – Знакомая обстановочка?

– Знакомая. – Колода осмотрел камеру. – Только здесь не силком держали.

– С чего ты взял?

– Кормушки в двери нет и отсекателя. Значит, кормили, просто открывая дверь или в общей столовке. Волчка – ну глазка, то есть, – тоже нет. Значит, и смотреть, что внутри происходит, никому не нужно было. Шконок только две – не тесно. Выключатель на стене, дальняк огорожен. Да много всего. Короче, не тюремная хата. Вольная. И заброшена давненько.

– Понятно, что ничего не понятно. – Сапсан поморщился, переступив с больной ноги на здоровую. – Но, кто бы тут ни сидел, нам это ничего не дает.

– Может быть, – задумчиво протянул вор. – А может, и наоборот… Куда сейчас?

– Обратно.

Вернувшись к той галерее, где кровоглот бросил Колоду, Сапсан сделал на правом проходе ближайшей развилки первую зарубку. Пройдя вместе с зэком несколько метров до следующего тройника, он увидел, что здесь правый проход оканчивается деревянной дверью с темной табличкой. Тусклый свет не давал возможности прочитать надпись на ней, поэтому сталкер, немного помедлив, направился к двери, походя чиркнув острием ножа по синей штукатурке. Как-никак, а табличка – это обозначение. Надо проверить.

Когда они подошли к двери, Колода усмехнулся.

– Я же говорил. Столовая. – Подслеповато прищурившись, он всмотрелся в поблекшую золотистую надпись на бордовом фоне. – Номер два. Проверим?

Вместо ответа Сапсан нажал на никелированную ручку и потянул дверь на себя. Но едва она, негромко скрипнув, отворилась, а луч фонаря скользнул по просторному помещению, сталкер тут же захлопнул дверь и привалился к ней спиной.

– Видел? – переводя дух, спросил он отшатнувшегося Колоду.

Не спуская глаз с двери, зэк кивнул.

– Еще раз глянем?

Колода кивнул снова.

Открывая дверь во второй раз, Сапсан, уже совладав с некоторым шоком от увиденного, теперь лишь придержал дыхание, чтобы постепенно адаптировать обонятельные рецепторы к пропитанному застарелым смрадом воздуху.

Столовая была в прямом смысле забита трупами. На полу, вдоль стен, на сдвинутых и опрокинутых обеденных столах – повсюду лежали десятки человеческих тел.

В свете фонарика Сапсан разглядел несколько черно-красных костюмов «Приоритета», а по соседству – камуфляжи с армейскими и «вольновскими» нашивками. Но все-таки большинство мертвецов было когда-то свободными сталкерами. Печальный, но вполне закономерный факт. Группировки или солдаты стараются не появляться без хорошей поддержки там, куда, даже вопреки здравому смыслу, залезет брат-сталкер. Например, такой, как Сапсан.

Стараясь не наступать на застывшие в разных позах тела, они прошли вперед и остановились у одной из четырех толстых колонн в центре столовой. Сапсан зашарил лучом фонаря по просторному помещению.

Плакаты на правой стене, гласящие о пользе мытья рук перед едой и необходимости самостоятельной уборки столов, остались, разумеется, еще с советского времени. Стена напротив покрыта какой-то бессюжетной мозаикой, а слева находится длинное окно раздачи, за которым видны очертания кухонных агрегатов, озаряемые снизу голубоватыми всполохами – «сварка» веселится. Чуть дальше, сбоку от раздачи, три двери. Те, на которых нарисованы общеизвестные фигурки мальчика и девочки, интереса не представляют. А вот за надписью «Служебный вход» вполне может находиться что-то нужное.